Тридцать Шесть Уроков Вивека
TES: Online Edition
Game Version: 9.2.7
Note: An archive of the original contents of the current versions of the complete text.
Проповедь Двадцать Пятая
Святое писание Города:
«Все города рождены из света. Так и мой город, его город.
Но затем свет затухает, и является яркий и ужасный ангел Велота. Он в своей докаймерской форме, демонический ВЕК, бледен и прекрасен, с болезненно тонкой, натянутой на птичьи кости кожей, а руки его обвивают пернатые змеи. За спиной его раскрыты крылья, и их красные и желтые перья переливаются на солнце подобно лезвиям. Его грива тонких пламенных волос развевается, словно плывет под водой, и кажется молочной в свете нимба, что венчает его. Его присутствие несомненно, и трепет пред ним невыносим.
Это город Бога, созданный по его воле, отличный от других. Города других стран посылают своих жителей спать и брести в сторону раненного звездами Востока, чтобы оказать мне почтение. Столица северных людей, покрытая коркой вечного льда, преклоняется перед Вивеком-городом и предо мной.
Замыслившие себя сами улицы несутся сквозь туннельную кровь. Я отстроил себя заново. Гиперглазые указатели вдоль моего транспортного рукава скоро станут внутренним морем. В моем теле собрались все те, кто желает посмотреть, как я возрождаюсь, словно монолитный инструмент удовольствия. Мой позвоночник — главная улица города, которым я являюсь. Бесчисленные сделки совершаются в венах и на мостках, и бродят, бродят, бродят в то время, как они бредут по и через, и добавляются ко мне. Вдоль впадин моего черепа воздвиглись храмы, и я всегда буду носить их, словно корону. Иди по губам Бога.
Они делают во мне новые и новые двери, и с приходами и уходами, с жаром шагов на рынке, где меня продают, с криками детей, и я слышу, как они играют, как над ними насмехаются, забавляются, желают, оплачивают местной монетой новой чеканки с моим лицом на одной стороне и моим городом-телом на другой. Я смотрю на мир с каждым новым окном. Вскоре я стану грезящим насекомым с миллионом глаз.
Красные искрящиеся военные трубы издают звуки, подобные голосам скота — в грудной клетке шаркающего перехода. Еретиков казнят на площадях-коленях. Я захлестываю холмы, дома вздымаются, словно сыпь, и я никогда не чешусь. Города — противоядие охоте.
Я поднимаю фонари, чтобы осветить свои пустоты, одалживаю воск тысячам подсвечников, на которых снова и снова видно мое имя, имя неисчислимое, запирающее, мантра и жрец, бог-город, заполняющий каждый угол именем наречения, оборачивающийся, кружащийся, использующий речной язык, полный смеха от шагов, что сочленяются, продают, крадут, ищут; и не беспокойтесь, о те, кто идет со мной. Это и есть цветущая схема Аурбиса. Это и есть обещание ПСДЖДЖДЖДЖ: яйцо, образ, человек, бог, город, государство. Я служу, и служат мне. Я создан из проволоки, и струн, и извести, и я примыкаю к собственному прецеденту, миру без „есть“».
Конец этих слов — АЛМСИВИ.